Настоящее имя - Страница 53

Савик вынул из кармана двести рублей.

— Выкупайся, побрейся, в парикмахерскую сходи. Пальто свое выкинь, вот здесь нормальная одежда, — он протянул пакет со своей старой курткой и шапкой.

— И купи три ножа. С толстыми ручками и зубчиками на лезвии. Знаешь?

— Знаю, — Хвост азартно кивнул. Он преобразился на глазах — откуда-то появилась уверенность и целеустремленность, даже росту прибавилось.

— С шести часов ждите меня в машине. И скажи этим своим — Губе и второму, как там его… Чтобы выглядели как люди!

Хвост почтительно проводил его до подъезда.

Когда мать увидела Савика в новых шмотках, глаза у неё сделались, как пятирублевые монеты.

— Откуда это у тебя? Где деньги взял?!

— Заработал, — с достоинством сказал Савик. — Ты что ж, дура, думаешь я и зарабатывать не могу?

До самого вечера в доме никто не разговаривал, кроме телевизора. Савик прыгал с канала на канал. Основной темой на каждом были кредиты для страны: дадут — не дадут. Из долгих мудрствований комментаторов, политиков и финансистов Савик понял только одно: дадут бабки — все будет зашибись, не дадут — кранты, страна полетит в тар-тарары. Как именно это коснется лично его, было непонятно, но все равно он испытывал смутную тревогу.

В семь тридцать позвонил Маз: Светка только что уехала с Помидором, надо торопиться. Савик проверил ручку. Бутылка «смирновки» уже лежала во внутреннем кармане. Савик пожил, Савик знает…

Маз подъехал на «девяносто девятой» цвета мокрого асфальта. Медленно падал мокрый пушистый снег. Рядом с подъездом стоял заснеженный синий «москвич» с запорошенными стеклами. Когда Савик вышел, включились «дворники» и поползло вниз правое стекло. В проеме появилась напряженная физиономия Хвоста: он ждал приказа и давал понять, что выполнит любой.

Савик глубоко вдохнул свежий воздух и расстегнул кнопку под горлом зима утрачивала морозность. Неспешно сел в «девяносто девятую» рядом с бригадиром, поздоровался, как равный с равным. Машина быстро набрала скорость.

— Она оставит дверь открытой, — сообщил Маз. — Кажется, баба что-то подозревает…

— Ничего, разберемся, — ответил Савик.

— А это… Больно?

— Не знаю, не пробовал…

Савик усмехнулся, не скрывая превосходства и это переполнило чашу терпения бригадира.

— Ты особо не залупайся, — с угрозой процедил он. — Если ты такой лихой, почему тебя раньше никто не знал?

Но у бывшего шофера налоговой инспекции уже был готов ответ на этот вопрос.

— Если бы про меня все знали, я бы уже давно в земле лежал… — веско сказал он. И доверительно добавил:

— Однажды непонятка с заказчиками вышла, а они люди серьезные, вот и пришлось тихо жить, как мышка. Сейчас время пришло — можно из норки и высунуться…

Маз почти верил ему. Тон, манера держаться, абсолютное спокойствие, все было предельно достоверным. Однажды ему пришлось вывозить на дело киллера-профессионала и тот вел себя очень похоже.

— А куда же делись те «серьезные люди»? — все-таки уточнил он, напряженно всматриваясь в зеркало заднего вида.

— Взлетели на воздух, — обыденно сказал Савик.

— Кажется, за нами хвост…

— Это мое прикрытие, — небрежно сказал Савик. — Страховка.

Маз ничего не ответил, но Савик почувствовал, что тот поутратил значительную часть своей обычной уверенности.

Светка выполнила инструкции: входная дверь была незаперта. Савик проскользнул внутрь, скорее почувствовав, чем услышав недовольное трение дверных петлей. Из спальни или откуда-то ещё доносилась непонятная — если не знать, что происходит — возня. И утробные звуки: ох-ох-ох!

Справа от двери стояли высоченные Светкины сапоги со сложенными домиком голенищами. Рядом, под трюмо небрежно валялись довольно грязные мужские ботинки — наверное Помидоровы.

Савик осторожно заглянул на кухню, потом в гостиную, открыл ванную, туалет и кладовку. Он хотел убедиться, что здесь никого больше нет, что никто не выскочит в самый неподходящий момент и не даст ему молотком по башке.

Потом он приготовил ручку к действию и пошел в спальню. Светка с Помидором были там. Они трахались на полу, у Светки под задницей лежала огромная подушка, её тонкие ноги летали над Помидором, сгибаясь и разгибаясь, скрещиваясь на его шее. Помидор дергался перед Светкой взад-вперед на корточках, спина у него была волосатая и красная, словно обваренная. Светка почти сразу заметила Савика, он видел, какие у неё сделались глаза и лицо, ноги перестали летать и обвисли на плечах у Помидора, её дурацкое «ох-ох-ох» сразу прекратилось.

Помидор, наверное, тоже что-то заметил. Савик видел, как медленно, постепенно поворачивается его голова: вот шею перерезали морщины, появилась сначала левая щека, обозначилась линия рта, потом вынырнул крупный пористый нос, и удивленные глаза с красными прожилками снизу вверх уставились на Савика.

— Ё… твою мать! — взревел Помидор, все ещё не выпуская из рук Светкину задницу. — А ты кто…

Савик уже стоял рядом и указывал ручкой на Помидора, словно учитель биологии объяснял школьникам: «Вот так, дети, происходит процесс размножения у человека…»

— …тако…

Савик прижал рычажок. Ш-ш-ш… Стрелка попала Помидору прямо в лицо, в набрякший под глазом кожаный мешок. Она нырнула туда целиком, даже кончика не осталось. Помидор вздрогнул всем телом и проглотил окончание фразы.

Светка сдавленно вскрикнула: пальцы Помидора судорожно, добела впились в её ягодицы, словно пытаясь удержаться за жизнь.