Настоящее имя - Страница 114

114

— Раскладываем надвое, по размерам, — скомандовал Макс и они принялись за дело.

Скоро на потертой коже сиденья образовались две одинаковые кучки бриллиантов по сорок пять мелких и четыре крупных в каждой. Примерно одинаковые. Когда сортировку ведут неспециалисты, и на глаз — полную справедливость соблюсти трудно. Поэтому уравнять чаши весов должен беспристрастный Случай.

— Эта — орел, — показал Макс рукой. — А эта — решка. Бросайте!

Через секунду вопрос разрешился и они принялись прятать добычу. Бриллианты быстро исчезали в карманах, быстрее, чем кожа ладоней успевала почувствовать совершенство формы. Камни холодили тело через ткань брюк, словно крошечные звезды. Веретнев вспомнил, что так отличают настоящие драгоценности от стразов — стразы нагреваются от человеческого тепла, а настоящие камни — нет.

— Евсеев не станет звонить в полицию, — уверенно сказал Алексей Иванович, на глаз разделяя пачку купюр. — Никто не пострадал и потом… Ему же придется объяснять — откуда такое богатство…

Макс посмотрел на него долгим взглядом.

— Самое смешное, дядя Леша, что это только десятая часть! Из одного сейфа! У Спеца не было времени вскрывать второй тайник… А основная доля вообще хранится в банках! Он точно не станет заявлять. А вот натравит своих псов может вполне…

— Злотин до завтра не отойдет. Он пролежал под стволом и каждую минуту ждал выстрела. Когда я перерезал веревку, он потерял сознание. А Кудлов… Вряд ли он станет проявлять особое рвение за хозяйские деньги. Вот из-за трупов поднимется сыр-бор! Такая бойня поднимет на ноги всю полицию. Хотя у них нет наших примет…

Закопав в рыхлый песок снятую одежду и задержавшись на миг у перевернутой рыбацкой лодки, они сели в машину. Когда въехали в Ниццу, уже рассвело. Они бросили изуродованную машину в тихом переулке на окраине, быстро прошли несколько кварталов и, поймав такси, отправились в аэропорт. Рейс на Москву вылетал через два часа, ещё четыре часа в пути, за это время надо придумать легенду легализации для Яскевича. Здесь предполетный контроль сориентирован, в основном на оружие, рассыпанные по карманам бриллианты металлодетектор не засечет. А в Шереметьево можно воспользоваться «каналом» Службы внешней разведки…

…Зал вылетов обрушился на них суматошным множеством голосов и лиц, на которых читались заботы и тревоги, очень далекие от всего, что связано с ночными выстрелами, перекрестьями ищущих огней в темноте и предсмертными хрипами умирающего товарища. Здесь кипела жизнь, и время проходило между объявлениями о регистрациях и посадках, чашками кофе в пластмассовых стаканчиках, поисками туалета и ответами на возбужденные детские вопросы.

Двое полицейских стояли у входа, спокойно переговариваясь о чем-то между собой; один из них скользнул равнодушным взглядом по сумкам в руках проходящих мимо Макса и Веретнева, второй даже не повернул головы. Пройдя несколько метров, Макс глянул в зеркало, проверяясь — нет, они как ни в чем не бывало продолжали беседу. Да и почему надо подозревать прилично одетых людей, легкая небритость которых лишь добавляет им шарма?

Рейс уходил в девять с четвертью. У стойки приветливая черноволосая француженка на хорошем английском сообщила Максу, что есть ещё шесть мест в первом классе.

— Давай шиканем, поедим икры под шампанское!

Макс поставил сумку на пол и полез в карман за бумажником.

— У меня наверное хватит, — сказал Веретнев, положив на стойку паспорт и пачку купюр.

Профессионально улыбаясь, девушка быстро набрала на клавиатуре нужный текст, включила принтер и ожидающе повернулась к Максу.

Тот потерянно перебирал отделения бумажника. Паспорт был здесь. Или в правом кармане пиджака? Или в левом? А может в брюках? Но сейчас ни в бумажнике, ни в карманах, его не было. Как глупо…

Девушка что-то спрашивала, но Макс не слышал, потому что между ним и этой девушкой, Веретневым, трапом самолета и совсем близкой Москвой выросла прозрачная и совершенно непреодолимая преграда.

Из узкой щели принтера выполз билет Веретнева. На лице служащей появилась озабоченность.

— Нет, нет, я не лечу, — наконец ответил он, разобрав вопрос. — Я провожаю своего друга.

Веретнев развернулся всем телом, царапнул непонимающим взглядом.

— Нет паспорта, — сказал Макс. — Потерял, или украли. А может мы его закопали вместе с курткой… Вот ведь херня!

До начала посадки они посидели в буфете. Никаких изысков французской кухни, полный интернационал: жареные цыплята, томатный сок, дынная водка. Почти как в Шереметьево. Не хватало только Вадима с его волчьим аппетитом.

— Что будешь делать? — Веретнев дохнул густым дынным ароматом.

— Поеду в Марсель, зайду в наше консульство, свяжусь с резидентурой. Только легенда слабовата.

Действительно, придумать что-либо убедительное они не сумели. Мало времени, страшная усталость, напряженные нервы…

— Глупо все вышло, — вздохнул Веретнев и встал. — Мне пора.

Макс пронаблюдал как он прошел контроль, подождал ещё немного. Все спокойно — ни шума, ни суеты. Обошлось.

Спустившись вниз, Макс купил в киоске свежий номер «Геральд Трибюн». На первой полосе темнел заголовок: «Главный эксперт МВФ сэр Линсей Джонсон высказался в пользу предоставления России восьмимиллиардного кредита.»

Макс хотел прочитать статью, но шестое чувство подсказало, что этого делать не следует. Атмосфера в зале неуловимо изменилась, так меняется воздух перед грозой — становится тяжелым, влажным, потрескивающим электрическими разрядами и вызывающим безотчетную тревогу.

114