Настоящее имя - Страница 82

На цыпочках отошел, выдержал паузу, тяжело ступая, вернулся за простенок — на случай, если начнут палить сквозь дверь, сонным голосом спросил:

— Кто здесь?

— Фокин из ФСБ! — ответил уверенный низкий баритон.

— И что дальше?

— Открывайте, Максим Витальевич, разговор есть.

— Мы же уже разговаривали…

— Теперь про другое поговорим. Про Евсеева…

Вот тебе раз! Как же он разнюхал?

— Вы один?

— Один.

Макс перехватил нож острием вперед — для удара снизу. Отщелкнул предохранитель, оттянул круглый пупырышек. Раздался щелчок и дверь открылась.

— Без резких движений! — строго предупредил Макс.

— Могу даже руки поднять, — огромная фигура с вытянутыми вперед руками перешагнула через порог. — Дальше что?

Макс закрыл дверь, щелкнул выключателем.

— Проходите в комнату, майор. Руки можете опустить.

— Уже подполковник, — пробурчал гигант. Нож он будто не заметил. Привычно расстегнув изрядно потасканную куртку, он шагнул к столу и сел в то кресло, в котором уже сидел во время негласного обыска.

— Быстро! — удивился Макс. — Поздравляю!

— Какое отношение ты имеешь к Евсееву и его бриллиантам? — без предисловий начал гигант, доставая из внутреннего кармана куртки сложенные в несколько раз листки.

— К каким бриллиантам? — искренне удивился Макс.

— К вот этим! — Фокин развернул бумаги. Ксерокопии расписки Евсеева и Кардановской фотографии.

— Два миллиона, девятьсот тысяч… — начал читать Макс, недоуменно запнулся, наморщил лоб всматриваясь, пошевелил губами…

— Два миллиарда девятьсот миллионов двести сорок тысяч долларов! Ничего себе!

— А вот твоя фотка! — подполковник подсунул ему второй лист. — Все это я изъял вчера на обыске у Атаманова.

— Кто такой Атаманов? — искренне удивился Макс.

— Начальник службы безопасности «Консорциума». Терпеливо разъяснил Фокин. — Он сменил Куракина.

И буднично добавил:

— После того, как ты его взорвал.

На этом спокойствие подполковника закончилось.

— Не валяй дурака, — рявкнул он, поднося к лицу Макса ещё одну ксерокопию — Указа Президента России.

— Я располагаю чрезвычайными полномочиями и могу вмиг свернуть тебе шею! Спецсплав чемодана, спецвзрывчатка — все сходится на тебе! И Куракин искал тебя, а нашел бомбу в твоем чемодане! Я могу прямо сейчас засадить тебя за решетку, прокурор без звука даст санкцию, даже без этого документа! Но я не хочу этого делать…

Гигант осекся.

— Чего ты улыбаешься? Что смешного?

— Да то… Я тоже выполняю специальное задание. Хотя такой бумажки у меня нет, я все равно тебе не по зубам — это раз! А два…

Фокин выставил перед собой огромную ладонь.

— Постой, постой… Я не хочу тебе ничего плохого. Я хочу одного разгромить «Консорциум», выжечь это змеиное гнездо! У меня к ним личные счеты, и у тебя тоже… Так помоги мне!

Гигант говорил искренне, даже суровые черты лица разгладились и глаза утратили жесткий прищур. Сейчас перед Максом сидел не громила, не эфэсбэшник, не следователь с чрезвычайными полномочиями, а обычный мужик, сильно битый жизнью.

Карданов задумался. Сентиментальность не является достоинством разведчика, да и любого человека, делающего серьезную работу. Если оценивать с профессиональных позиций, то гость проявил слабость и вовсе не заслуживал ответной откровенности. Но все эти позиции рассчитаны не на живых людей, а на бесчувственных роботов с нервами из проволоки, сердцем из железа и мозгами из электронных схем. Но в груди Макса билось обычное, живое сердце.

— Этот чемоданчик я не смог доставить по назначению в девяносто первом году. Что внутри, я не знал. А Куракин думал, что там вот эти бриллианты. Потому он стал искать меня повсюду, нашел, отобрал чемодан и открыл его в микроавтобусе. А там оказалась бомба…

Фокин помолчал, переваривая услышанное.

— А где бриллианты? Почему они искали не Евсеева, а тебя? И откуда взялась бомба?

Макс пожал плечами.

— Не знаю. После того, как Куракин со своей сворой взлетел на воздух, на меня ещё дважды нападали, пытались увезти куда-то… Очевидно думают, что камешки у меня, или я знаю, где они. Раз эти документы нашли у Атаманова, значит он и подсылал ко мне боевиков.

— Отлично! — внезапно пришедшая мысль озарила мстительной радостью лицо гиганта.

— Поедем, я проведу вам очную ставку с этим гадом! От нападений он не отвертится: тут и документы, и свидетели, и потерпевший — это не какая-то политико-экономическая абстракция, а чистая уголовщина! Я его задержал на трое суток, сутки прошли, через сорок восемь часов надо или идти к прокурору за санкцией на арест, или освобождать… Тут очень пригодится уголовная статья!

Карданов заколебался. Его ждет Маша и встреча после размолвки обещала быть слаще обычной… Но с другой стороны… Раз есть возможность разделаться с организатором всех покушений, надо использовать её до конца.

— Хорошо, — наконец сказал Макс и прошел в спальню. — Через несколько дней я еду в командировку, надо закончить до отъезда.

— Далеко?

— В Англию.

— Везет же людям!

Пока он одевался, Фокин возбужденно расхаживал по тесным для него комнаткам.

— Они считают, что могут делать все, что угодно, — говорил он то ли Карданову, то ли самому себе. — Что суды и тюрьмы не для них. И у них есть основания так считать. Но пример этой мрази заставит их призадуматься! Очень крепко призадуматься!

Макс выглянул на мгновенье. Фокин был обращен к нему спиной и не нуждался в собеседнике: он убеждал сам себя.