Настоящее имя - Страница 92

— И я понял, что мы друзья. Давай поцелуемся…

— Давай.

Фокин уклонился от влажных, напоминающих гусеницы губ и поцеловал убитого им человека в щеку.

* * *

В гранитном зале атамановской дачи горел камин, желтые всполохи огня переливались в полированной меди жароотражающего экрана, горячий воздух приятно согревал озябшие руки. Хозяин сидел в кресле на медвежьей шкуре и длинной кочергой ворошил потрескивающие поленья.

— Их будет трое, — сообщил стоявший в стороне на каменном полу Ринат. В непротопленном помещении было прохладно и он пожалел, что снял пальто. Но не снять — означало проявить неуважение к хозяину.

— А нас четверо. Мы дадим им сделать основную работу, а потом вмешаемся и заберем все.

От Итальянца пахло дорогим одеколоном, Атаманов поморщился — то ли от приторного запаха, то ли от прямолинейной стратегии подчиненного.

— У тебя точная информация, что их трое? — недовольно спросил он.

— Стопроцентная! — Итальянец улыбнулся и тем вызвал ещё большее раздражение шефа.

— Справитесь? Наш друг в одиночку уже обламывал рога вам троим…

Черные глаза недобро блеснули.

— Тогда он был нужен живым и невредимым! А сейчас… Что он сможет сделать после выстрела из засады?

— Ну-ну… — с неопределенной интонацией произнес Атаманов. — А кто остальные двое?

— Старая рухлядь — отставники. Говорить не о чем.

— Ну-ну, — с прежней интонацией повторил Атаманов. — Смотри, не ошибись. Где будет проходить операция?

Теперь уже Итальянец испытывал сильнейшее раздражение. Шеф явно считал его холуем и даже не пытался это скрыть. Он явно давал понять, что толстая и мягкая медвежья шкура не для него, не для него умиротворяющий жар камина, да и бриллианты на фантастическую сумму тоже не для него. Единственное, в чем ему не отказывают — в праве рисковать своей задницей и таскать каштаны из огня…

— Есть основания считать, что Евсеев где-то на французской Ривьере. Макар уже ищет его в Монако. А наш друг летит в Лондон. Мои люди его сопроводят. Я до последнего буду тут, постараюсь точно разузнать, что к чему…

Обгорая, поленья меняли форму и аккуратно сложенная пирамида начинала разваливаться. Хозяин подхватил щипцы и, придвинувшись поближе, стал восстанавливать костер.

— Кто полетит в Лондон?

— Крышевой и Гайдан. Они сообразительней других.

— Да уж… Завтра их ко мне на инструктаж. Одного в десять, другого в одиннадцать.

— Понял, — Ринат кивнул. Он понимал, что это за «инструктаж» по часу на каждого. Шеф наобещает золотые горы и настрополит их следить за ним и друг за другом. И попугает, конечно. Кнут и пряник. Чтобы не убежали с добычей.

— А как эти…

Одно полено никак не поддавалось и Атаманов наклонился вперед, сосредоточенно работая щипцами и кочергой одновременно.

— Кто? — Ринат подумал, что шеф сейчас вывалится из кресла и злорадно ждал этого момента.

— Те быки, которые бабу… Ты их должен был проучить…

— Не вышло! Татарин сам помер, а Маза и Лобана кто-то пришил…

— И третьего?! — вскинулся Атаманов и выпрямился. — Откуда же он узнал?

Теперь шеф сидел устойчиво и упасть не мог, но тем не менее вдруг нырнул головой вниз, выронил кочергу и растянулся на шкуре. Ринат бросился помочь, но шеф не пытался встать, не двигался и вообще не подавал признаков жизни. Итальянец пощупал шейную артерию. Пульса не ощущалось. Илья Атаманов был мертв.

Доставая сотовый телефон, Итальянец понял, что судьба передала бриллианты в его руки.

* * *

Поздним вечером в квартире Фокина зазвонил телефон. Подполковник только вышел из ванны и собирался ложиться спать.

— Да, — грубо сказал он в трубку.

— Добрый вечер, Сергей Юрьевич, — раздался властный, привыкший командовать голос. Фокин подумал, что звонит сам Арцыбашов.

— Это Локтионов.

Что ж, он не очень сильно ошибся. Локтионов ещё более крупная фигура, потому что обладает властью, деньгами и широкими возможностями сам по себе, независимо от должности, которой можно в любой момент лишиться.

— Мне нужно поговорить с вами. Сейчас. Наедине. Вы слушаете?

— Да.

— Моя машина стоит недалеко от вашего дома, у парикмахерской. Обычная черная «волга» с включенными противотуманными фарами.

Локтионов положил трубку.

«Откуда он знает, где я живу? — пришла глупая мысль. — И зачем я ему понадобился около двенадцати ночи?»

Он быстро оделся, сунул «ПММ» в правый карман куртки и вышел на улицу. Распаренное тело остро ощущало проникающий в складки одежды холод. Зябко. Неуютно. И в душе тоже холод и пустота. Если это засада — хер с ним! Постреляем напоследок…

На темной улице возле парикмахерской действительно стояла черная «волга» с желтыми огоньками включенных «противотуманок». Зловеще отблескивали зазеркаленные окна. Большой палец привычно выключил предохранитель. Когда-то он специально тренировался стрелять через карман…

Левой рукой Фокин резко распахнул правую переднюю дверь, не наклоняясь, присел и, топорща карман, оглядел салон. За рулем сидел Локтионов, больше в машине никого не было.

— Прикройте дверцу, на улице прохладно. Я один.

Подполковник все-таки заглянул за спинку сиденья — не прячется ли кто на полу. Нет, все чисто. Он сел рядом с водителем.

— Неужели вы совсем без охраны?

— Первый раз за много лет, — усмехнулся замминистра. — У меня, правда, есть пистолет, но вряд ли я сумею управиться с ним так же ловко, как вы со своим.